Тошкент вақти - 
Журнал Ҳаракат
№2 (41) 2003. Демократия дарси
Хикмет Хожизода -
Демократияга олиб борувчи узок йўл (рус.)
От редакции журнала «Харакат»: Хикмет Гаджизаде – один из основателей Народного Фронта Азербайджана. В период президентство ныне покойного Абулфайза Элчибея был послом своей страны в России. В середине 90-х годов, когда азербайджанская демократия вела борьу за выживание в условиях диктатуры Гейдара Алиева, часть народофронтцев ва главе с Иса Гамбаровым (председатель Милли Меджлиса Азербайлжана ва время президентства Элчибея) воссоздали партию «Мусават», разгромленного советским режимом в 1920 году, после падения независимого государства Азербайджан (1918-20 гг.). С этого времени Хикмет Гаджизаде в рядах «Мусавата». В 1994 году вместе с рядом демократов создал неправительственную организацию ФАР ЦЕНТР, изучающую политические и экономические процессы периода перехода к демократии. Отрывки из его книги «150.000 знаков о демократии», написанной в рамках реализованных ФАР ЦЕНТРом проектов, были опубликованы в нашем журнале еще в 1996 году, № 1(4).
Недавно Хикмет-бей закончил работу над новой книгой «Долгий путь к демократии». В ней прослеживается путь развития демократии со времен античности до сегодняшних дней. Так что, безусловно, книга будет полезной и для узбекских демократов. Исходя из этого убеждения мы решили публиковать в нашем журнале отрыки из этой книги.
Азербайджан и Узбекистан имют много общих черт: языки тюркские, релегия подовляющего большинтсьва населения – Ислам, бывшие колонии Росии, переживают мучительно трудный переход от тоталитарного строя в демократический, под гнетом агонизирующих постсоветских диктаторских режимов. Поэтому для узбекских демократов очеь важен и опыт азербайджанцев, ведущих борьбу за демократизацию общества. Очень важны связи между неправительственнами организациями двух стран. Для тех, кто хотел бы поближе ознакомиться с деятельностью ФАР ЦЕНТРА и установить с ним связи предлагаем его адрес:
FAR CENTRE, Music School, 4 floor, R.Behbudov Str.3, Baku, 370 000 Azerbaijan,
Phone: (99412) 930951; (99412) 930964; Fax: (99412) 93-14-38; E-mail: FAR@monitor.baku.az
* * * * *
НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Французская революция 1789 года с самого начала была воспринята наблюдателями как эпохальное явление, полностью переменившее социальную и политическую картину Европы. Всего за три года революция разрушила могущественную монархию, свела на нет влияние великолепной аристократии и ликвидировала светскую власть Католической церкви. Револю-ция создала новое Республиканское государство, законы и институты, которого вскоре распространились на всю Европу и до сих пор являются стандартом для демократических стран мира.
Консервативные круги Европы говорили об апокалиптическом конце цивилизации, разрушении таких ценностей как честь, благородство, почтение к авторитету, религиозная вера, которые управляли Европой свыше тысячи лет. Либералы же говорили о конце режима, построенного на предрассудках и насилии, и наступления нового века — века Прав человека, Закона и Справедливости для всех. Это был процесс мгновенного расширения личных и политических прав, распространившихся на огромные слои ранее бесправного населения.
Население Франции того времени было разделено на три сословия. Власть и богатства были у привилегированных — дворянства и духовенства. Остальные 96% население принадлежали к бесправному “третьему сословию”. На третье сословие ложилась основная тяжесть налогов, в то же время оно было лишено каких либо прав по управлению страной.
Накануне революции идеи о необходимости демократических перемен, распространяемые такими деятелями эпохи Просвещения как Вольтер, Дидро, Руссо, Монтескье и Д’Аламбер, идеи Английской и Американской революции захватили умы широких слоев французского общества.
Непосредственным толчком к революции послужил глубокий финансовый кризис 1787 года, в котором оказалось расточительное королевское правительство. Для ликвидации огромного бюджетного дефицита королевские власти решили обложить налогами на этот раз привилегированные сословия. Министр финансов созвал “Совет благородных”, чтобы объявить представленным в этом органе аристократам и духовенству о новых налогах. Но те отказывались поделиться с казной своими богатствами и вскоре начали саботировать политику правительства. Аристократическое сопротивление возглавили высшие судебные органы, власть которых было значительно урезана королевским указом от мая 1788 года.
Начатые аристократами акции протеста перекинулись летом 1788 года на представителей третьего сословия. Протесты вызванные общим недовольством королевской властью охватили большинство крупных городов Франции. Общество требовало созыва Собрания Сословий — французского парламента, который не собирался с 1614 года. Король Людовик 16 вынужден был объявить о созыве Собрания сословий к 5 мая 1789 года. Король, также, уступая всеобщему требованию объявил о Свободе Слова и отмене предварительной цензуры; страну наводнили памфлеты революционного содержания и эссе с проектами демократических реформ государства.
Выборы в Собрание Сословий проводимые в начале 1789 года всколыхнули страну. На созыв Собрания Сословий особенно надеялось третье сословие, надеющееся с помощью парламента изменить политический режим в стране.
Желание перемен было всеобщим. Многие аристократы и представители духовенства целиком поддерживали требования Третьего Сословия об установлении в стране всеобщего равенства, соблюдения основных прав человека и контроле общества над государством.
Один из идеологов и политических лидеров революции аббат Эммануил Жозеф Сийес (1748-1836) в своем знаменитом памфлете “Третье сословие” так сформулировал задачи французских демократов: “Что такое третье сословие? Все. Чем оно было до сих пор? Ничем. Чем оно хочет быть? Чем-то.”
В своем эссе “О привилегиях” Сийес описывая феодальные порядки в стране накануне революции, страстно обличает сословную политическую систему страны и выступает против привилегий аристократии и духовенства. Сийес утверждает, что привилегии не только незаконны, но и глубоко аморальны, ибо развращают как человека, так и общество.
ЭМАНУЕЛЬ ЖОЗЕФ СИЙЕС
О Привилегиях (1798)
Принято говорить, что привилегии - это благословение для того, кто их добился, и оскудение для прочих. Если это так, согласитесь, что привилегии - изобретение жалкое Представим себе любое наилучшим образом устроенное общество, счастливое, насколько это возможно; не очевидно ли, что для его полного разрушения достаточно лишь разрешить одним все, отняв, таким образом, все у других? . Все привилегии без различий представляют собой либо освобождение от повиновения закону, либо исключительное право на что-нибудь, что разрешено законом каждому. Смысл привилегий в том и состоит, чтобы не подчиняться общему закону, и достичь этого можно либо первым, либо вторым способом.
Зададим прежде всего вопрос себе: что является предметом закона? Разумеется, воспрепятствование кому бы то ни было посягнуть на чью-либо свободу или собственность. Законы не придумываются из пустого удовольствия. Те же из них, что весьма не кстати стесняют свободу граждан, придут, в конце концов, в противоречие с любым человеческим сообществом, и есть смысл побыстрее освободиться от них…
Длительное порабощение умов стало причиной появления самых прискорбных привилегий. Народ почти искренне считает, что имеет право лишь на то, что записано в законе. Народ судя по всему забыл, что свобода родилась раньше какого бы то ни было общества, какого бы то ни было законодателя, что люди объединились в общества лишь для того, 4To6bi одержать верх над бесчестными и под сенью приобретенной безопасности предаться более решительному, многообразному и плодотворному развитию своих моральных и физических склонностей. Законодатель установлен не для того, чтобы давать нам права, но чтобы охранять их от посягательств. Если же законодатель ограничивает нашу свободу, то пусть его власть распространяется лишь на деяния вредоносные для общества, следовательно, гражданская свобода простирается на все, что законом не запрещено.
Опираясь на эти основные принципы, приступим к суду над привилегиями. Те из них, что основаны на освобождении от повиновения закону, не могут устоять перед ним, поскольку известно, что любой закон прямо или косвенно гласит:
"Не причиняй зло ближнему", а привилегированным было бы сказано в этом случае: "Вам позволено причинять зло ближнему". Но никто, кто бы он ни был, не обличен властью разрешить подобную уступку. Если закон хорош, то он должен быть обязательным для всех, если плох, то такой закон надо уничтожить, ибо он посягает на свободу…
Стало быть, самим порядком вещей все привилегии являются воплощением несправедливости, и зла и противоречия высокому предназначению всякого политического общества.
Почетные привилегии не могут быть исключены из общего списка привилегий, назначенных к уничтожению, поскольку обладают одним из вышеназванных свойств - представляют исключительное право на то, что не запрещено законом, это не говоря уже о том, что лицемерное именование привилегий "почетными" скрывает самые низкие денежные интересы.
Именно эти привилегии направлены на унижение огромного числа граждан, и уж, конечно, человеческое унижение нельзя считать малым грехом. Нелегко понять, как можно было принять, чтобы двадцать пять миллионов семьсот тысяч человек были унижены для того, чтобы удостоить чести триста тысяч. Факт этот несомненно не имеет ничего общего с общественным интересом…
Оказание великой услуги родине, то есть нации - вот наиболее подходящий случай для пожалования почетной привилегии, и сам он был бы свидетельством великодушия нации. Прекрасно! Отблагодарите члена общества, который столь отличился перед ним, но оставьте абсурдное безумие поставить все общество в униженное положение перед одним его членом. Главной всегда останется масса граждан, это непререкаемо. Должна ли она, как бы там ни было, быть отдана в жертву своему слуге, коему обязана лишь тем, что он ей оказал услугу?…
На минуту представьте себе те новые чувства, что испытывает привилегированный. Он расценивает себя среди равных себе как представителя другого сословия, нации избранных в лоне самой нации. Он думает, что должен, во-первых, тем, кто входит вместе с ним в одну касту, и если он продолжает заниматься другими, то в действительности занимается не ими, а себе подобными. Общество его более не интересует. Оно теперь не более чем народ, который вскоре станет для него на словах и в мыслях сбродом, классом людей, созданных специально, чтобы служить, в то время как он сам создан властвовать и наслаждаться.
Да, привилегированные, таким образом, действительно приходят к убеждению, что они - Другие... Я спрашиваю каждого честного и прямодушного человека, пользующегося привилегиями, если, конечно, такой найдется, не испытывает ли он при виде человека из народа, который появится рядом с ним не для его охраны, невольного чувства отвращения, желания избежать встречи с ним под малейшим предлогом, произнеся что-нибудь резкое или презрительно отмахнувшись?..
До сих пор я говорил о всех привилегиях без различия... Если есть градация в списке зол и бессмысленностей, то наследственные привилегии, бесспорно, должны занять в нем первое место, и я не уступлю в своих доводах, чтобы доказать столь очевидную истину...
Так наблюдаем, как на наших глазах при безропотности нации растет толпа обладателей привилегиями, пребывающих в священной уверенности, что они наделены неким правом, данным им только их происхождением, получать почести и само существование этих господ дает им право владеть частью общего людского рода.
Было бы уже достаточно, если бы привилегированные господа смотрели на себя как на некий иной человеческий род, так нет же... Они считают себя необходимыми любому обществу, живущему при монархическом режиме, как целый привилегированный класс. Если они разговаривают с главой правительства или с самим монархом, то представляют себя опорой трона и естественными защитниками его от посягательств народа, если же, напротив, они говорят с народом, то становятся его истинными защитниками: без них народ был бы уже раздавлен деспотизмом.
Будучи чуть более просвещенным, правительство могло бы убедиться, что обществу нужны лишь граждане, которые живут и действуют под защитой закона, и охранительная власть, на которую возложены функции зашиты и сохранения.
Единственная обязательная иерархия устанавливается между деятелями аппарата власти; здесь необходима градация полномочий, необходимы действительные взаимоотношения между низшими и высшими, поскольку общественная машина может приводиться в движение только путем этих взаимоотношений.
Кроме них перед лицом закона наличествуют лишь равные граждане, зависящие все не один от другого, что было бы бесполезным рабством, а от власти, которая их охраняет, судит, защищает и т. д.
Тот, кто пользуется самыми обширными владениями, не будет значить больше, чем тот, кто довольствуется дневным заработком. Если богатый платит больше податей, то с него требуется и больше заботы о своих владениях. Но разве последний нищий будет менее драгоценен, его права менее уважаемы?..
Все отношения между гражданами носят свободный характер. Один предлагает свое время или товар, другой в обмен дает деньги. Здесь и не пахнет подчинением одного другому, тут лишь постоянный обмен… Все классы граждан имеют свои функции, занимаются своей работой. Которая является частью той общей работы, что составляет общее движение общества.
Два великих двигателя общества — суть деньги и слава. Оно поддерживается необходимостью иметь и одно, и другое. И нужда и в том, и в другом проявляется в нации, где известна цена добрым нравам.
Желание заслужить общественное уважение, а оно существует в каждой профессии, является необходимым тормозом в страсти к обогащению. Следует рассмотреть, каким изменениям подлежат эти два чувства у привилегированного класса. Что касается славы, то они ею обеспечены, это твердая монета. Пусть для прочих граждан слава станет наградой за поступки, в добрый час. Что до привилеги рованных господ, то им хватило для обладания ею родиться на свет. Они не будут ощущать необходимости заслужить ее и могут не утруждать себя заботами о ее завоевании.
Что касается денег, то в них привилегированные господа воистину должны ощущать живейшую необходимость. Они даже более расположены предаваться этой пылкой страсти, поскольку убеждение в собственном превосходстве постоянно заставляет их увеличивать расходы. И они не рискуют, как другие, потерять честь и уважение, поскольку обладают ими.
Но возникает странное противоречие: предрассудок их положения беспрерывно толкает привилегированного господина к трате собственного состояния и властно запрещает почти все честные пути. какими он мог бы его поправить.
Какое же средство остается привилегированным господам для удовлетворения сей любви к деньгам, страсти, которая торжествует над прочими? Интриги и попрошайничество. Эти два занятия становятся прерогативой этого класса граждан.
Стоит только кому-нибудь из "низшего сословия собственным трудом или ремесленничеством сколотить сколько-нибудь заметное состояние или способом более легким нажить себе состояние государственному служащему, как на все эти богатства уже с жадностью взирают привилегированные господа. Получается, что наша бедная нация осуждена работать и бесконечно беднеть для обогащения привилегированного класса.
Нет смысла земледелию, фабрикам, торговле и искусству требовать на свои нужды, чтобы расти, развиваться и приумножать народное благосостояние, часть тех огромных капиталов, которые они породили: привилегированные господа поглотили и капиталы, и людей, все окончательно отдано привилегированному классу.
Материя привилегии бесконечна, как сами предрассудки, которые ее породили и поддерживают. Оставим эту тему и пощадим наши умы от выводов. Наступит время, когда потомки застынут от оскорбления при чтении нашей истории и предадут самой непотребной хуле имена, кои ее заслуживают…
ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ
После успешного проведения выборов в Собрание Сословий (парламент Франции) депутаты от трех сословий собираются 5 мая 1789 года на свое первое заседание в Версальском дворце короля. Вскоре инициатива в парламенте целиком переходит в руки третьего сословия, что вызвало раздражение короля, который решил приостановить деятельность парламента.
20 июня 1789 года депутаты от третьего сословия подойдя к главному входу в зал заседаний, встретили вооруженную охрану, которая сообщила им, что зал закрыт на ремонт. Однако депутаты отказались разойтись. Собравшись в находившемся неподалеку зале для игры в теннис, депутаты поклялись не расходится, пока не будет принята новая конституция страны, которая должна была ограничить власть короля, отменить феодальные привилегии и гарантировать основные права человека.
Королю приходится уступить. Он приглашает остальных депутатов присоединиться к третьему сословию и продолжить заседание парламента. Большинство депутатов стало склоняться в пользу реформ, предлагаемых демократами. Объединившиеся депутаты объявляют себя Национальным Собранием, задача которого — учредить новую конституцию страны. В то же время король начинает стягивать войска к Парижу и Версалю, чтобы распустить парламент.
Двуличная политика короля и резкое ухудшения снабжения Парижа хлебом приводит к увеличению напряженности в общества. Поддерживающему парламент населению повсюду видится “аристократический заговор”. По городу пронесся слух о том, что войска будут сосредоточены возле крепости—тюрьмы Бастилии. Париж восстает. Отряды восставших захватив оружейные склады, 14 июля 1789 г. берут штурмом крепость, которая всеми тогда воспринималась как символ королевской тирании (день взятие Бастилии сегодня во Франции отмечают как национальный праздник). Это был уже не мятеж, но революция.
Вслед за взятием Бастилии, по всей Франции прокатились крестьянские восстания против крупных землевладельцев. Национальное Собрание поддерживает восставших крестьян и 6 августа издает декрет об отмене феодальных привилегий и церковной десятины. Как только об этом декрете становиться известно, крестьяне в массовом порядке стали захватывать земли аристократов и католической церкви.
26 августа Национальное Собрание принимает “Декларацию прав человека и гражданина”, провозглашавшая неприкосновенность основных прав человека. В октябре 1789 по требованию демонстрантов король переезжает в Париж. Вслед за ним в столицу переезжают депутаты Национальной Ассамблеи, где они начинают работать над новым политическим устройством страны.
Национальная Ассамблея установила гражданское равенство и право каждого занимать любую должность в государстве; национализировала земли Католической церкви и отделила церковь от государства; приняла новое, рациональное административное деление страны на департаменты, области, кантоны и коммуны управляемые избираемыми администраторами; изменила судебную система, судьи так же должны были избираться. Национальная Ассаблея пытается установить в стране конституционную монархию…
Декларация Прав Человека и Гражданина — эпохальный документ, вобравший в себя все достижения предыдущей мировой либеральной мысли. В декларации был отражен как опыт английской и американской революций (свобода, собственность, безопасность и право на сопротивление насилию; презумпция невиновности ), так и взгляды Руссо о верховенстве народной воли. Но были в Декларации и новые идеи: законы могут запрещать только то, что вредит обществу; все граждане равны и имеют право занимать любую должность в соответствии со своими способностями; налоги должны выплачиваться сообразно с возможностями человека.
Декларация носила универсальный характер, она провозглашала права и свободы не только французских граждан, но “естественные и неотчуждаемые права” для всего человечества. Текст декларации, распространившийся по всей Европе широко дискутируется, вызывая симпатии к революции и стремление к переменам. В тоже время тогдашние критики Декларации, утверждали, что права, записанные в ней не более чем риторика и на практике обеспечить их во Франции не удастся. “Права человека — есть истинно бумажная основа всех бумажных конституций. “Упущено, — кричат оппоненты, — провозглашение обязанностей человека!”. “Забыто, — отвечаем мы, — утверждение возможностей человека” — писал британский историк Карлейл 45 лет спустя революции…
ДЕКЛАРАЦИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА
Версаль, 26 августа 1789 г.
Представители французского народа, образовав Национальное собрание и считая, что невежество, забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и коррумпированности правительств, приняли решение изложить в торжественной декларации естественные, неотъемлемые и священные права человека, чтобы такая декларация, неизменно пребывая перед взорами всех членов общественного союза, постоянно напоминала им их права и обязанности, чтобы действия законодательной и исполнительной власти, которые в любое время можно было бы сравнить с целью каждого политического института, встречали большее уважение, чтобы требования граждан, основанные отныне на простых и неоспоримых принципах, устремлялись к соблюдению Конституции и всеобщему благу. Вследствие этого Национальное собрание подтверждает и провозглашает перед лицом Высшего Существа и с Его благоволения следующие права человека и гражданина
1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе.
2. Цель всякого политического союза — обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковые — свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению.
3. Источник суверенитета зиждется по существу в нации. Никакая корпорация, ни один индивид не могут располагать властью, которая не исходит явно из этого источника.
4. Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому, таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограниченно лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же правами. Пределы эти могут быть определены только законом.
5. Закон может воспрещать лишь деяния, вредные для общества. Все же, что не запрещено законом, то дозволено, и никто не может быть принужден делать то, что не предписано законом.
6. Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его создании. Он должен бить единым для всех как в тех случаях, когда он оказывает свое покровительство, так и в тех случаях, когда он карает. Всем гражданам ввиду их равенства перед законом открыт в равной мере доступ ко всем общественным должностям, местам и службам сообразно их способностям и без каких-либо иных различий, кроме обусловливаемых их добродетелями и способностями.
7. Никто не может подвергнуться обвинению, задержанию или заключению иначе как в случаях, предусмотренных законом, и при соблюдении форм, предписанных законом.
Тот, кто испросит, издаст произвольный приказ, приведет его в исполнение или прикажет его выполнить, подлежит наказанию, каждый гражданин, вызванный (органами власти) или задержанный в силу закона, должен беспрекословно повиноваться, в случае сопротивления он несет ответственность.
8. Закон может устанавливать наказания, лишь строго и бесспорно необходимые. Никто не может быть наказан иначе как в силу закона, надлежаще примененного, изданного и обнародованного до совершения правонарушения.
9. Так как каждый предполагается невиновным, пока не установлено обратное, то в случае задержания лица всякая излишняя строгость, не вызываемая необходимостью в целях обеспечения его задержания, должна сурово караться законом
10. Никто не должен испытывать стеснений в выражении своих мнений, даже религиозных, поскольку это выражение не нарушает общественного порядка, установленного законом.
11. Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека, каждый гражданин поэтому может высказываться, писать и печатать свободно, под угрозой ответственности лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом.
12 Обеспечение прав человека и гражданина влечет необходимость применения вооруженной силы, эта сила, следовательно, установлена в интересах всех, а не в частных интересах тех, кому она вверена.
13. На содержание вооруженной силы. и на расходы по содержанию администрации необходимы общие взносы, они должны распределяться равномерно между всеми гражданами сообразно их состоянию.
14. Все граждане имеют право устанавливать сами или через своих представителей необходимость государственного обложения, свободно давать согласие на его взимание, следить за его расходованием и определять его долевой размер, основание, порядок и продолжительность взимания.
15. Общество имеет право требовать отчета у каждого должностного лица по вверенной ему части управления.
16. Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции.
17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, то никто не может быть лишен ее иначе как в случае установленной законом несомненной общественной необходимости и при условии справедливого и предварительного возмещения.
