Журнал Ҳаракат №3 (36) 2002. Инсон хукуклари
Нохукумат ташкилотларнинг альтернатив доклади - Узбекистон хукумати кийнокларга карши Конвенцияга кандай риоя килятгани хакида (рус.)
СОБЛЮДЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ УЗБЕКИСТАНА КОНВЕНЦИИ ПРОТИВ ПЫТОК И ДРУГИХ ЖЕСТОКИХ, БЕСЧЕЛОВЕЧНЫХ ИЛИ УНИЖАЮЩИХ ДОСТОИНСТВО
ВИДОВ ОБРАЩЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ В 1996-2002 Г

Альтернативный доклад неправительственных организаций,
представленный на 28 сессию Комитета против пыток ООН
29 апреля – 17 мая 2002 года.

(Подготовлен Международной лигой прав человека в сотрудничестве
с Правозащитным центром Мемориал (Россия) и с использованием информационных материалов узбекских правозащитных организаций)




Используемые сокращения

ГОВД – городской отдел внутренних дел
ГУВД – городское управление внутренних дел (г.Ташкент)
ИВС – изолятор временного содержания
КИН – колония исполнения наказания (исправительная колония или «зона»)
КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза
МВД – Министерство внутренних дел
НОПЧУ – Независимая организация по правам человека в Узбекистане
ОПЧУ – Общество прав человека Узбекистана
ОУР – отдел уголовного розыска
ПОУГС – Правозащитное общество Узбекистана «Гражданское содействие»
ПЦ – Правозащитный центр
РОВД – районный отдел внутренних дел
СИЗО – следственный изолятор
СНБ – Служба национальной безопасности
ШИЗО – штрафной изолятор (карцер в колонии)
УВД – управление внутренних дел
УК – уголовный кодекс
УПК – уголовно-процессуальный кодекс
HRW – Human Rights Watch




1. Введение

Современный Узбекистан – одно из государств, образовавшихся в ходе распада бывшего СССР. В настоящее время в этой стране установился жесткий авторитарный режим во главе с Президентом и бывшим руководителем республиканской организации КПСС И. Каримовым. Нарушение прав человека со стороны государства в Узбекистане носит массовый характер. В Узбекистане отсутствуют свободные выборы как на общегосударственном, так и на местном уровнях (последней мерой стало одобрение парламентом результатов референдума о продлении срока полномочий президента до 2007 г., при том, что он бессменно правит с 1989 г.), подвергается тотальной предварительной цензуре пресса, открытая политическая оппозиция фактически невозможна, религиозная жизнь, общественная активность и этнические меньшинства находятся под постоянным контролем властей.

Нарушение основных свобод и прав человека находит свое отражение во всех сферах общественной жизни, в том числе в обеспечении безопасности граждан и их равенства перед законом.

Заимствуя советский опыт прикрытия режима бесправия и диктатуры формальными институтами, власти используют правоохранительные органы для совершения действий, противоречащих законодательству страны. В то же время псевдонезависимые общественные организации создают иллюзию существования в Узбекистане гражданского общества. Вместе с тем реально действующие правозащитные группы подвергаются преследованиям – в том числе отказу в регистрации, аресту участников, клеветническим кампаниям в свой адрес. Такое же негативное отношение у властей вызывает и деятельность международных правозащитных организаций. Некоторый либерализм по отношению к ним власти проявляют только под давлением международной общественности и правительств других государств. Так, визит И. Каримова в США в 1996 г. совпал с регистрацией Комитета защиты прав личности и разрешением на открытие офиса американской организации Human Rights Watch, а его визит в США в 2002 г. помог регистрации Независимой организации по правам человека, безуспешно пытавшейся зарегистрироваться на протяжении 6 лет. В то же время другие организации, включая такие крупные как Общество прав человека Узбекистана (существующее уже 10 лет), так и не могут получить регистрацию.

Существующие правозащитные организации в своей деятельности встречают множество препятствий. Они не могут открывать свои офисы и размещать информацию о себе в печати, им крайне затруднен доступ в места лишения свободы.

Хотя 31 августа 1995 г. парламент Узбекистана ратифицировал «Конвенцию против пыток и других видов жестокого обращения», равно как и ряд других международных правовых документов, это не привело ни к каким изменениям в реальной практике работы правоохранительных органов. Наоборот, в период 1998-2001 г. количество случаев применения пыток и других методов незаконного ведения следствия резко возросло. В рамках кампании по борьбе с терроризмом, начавшейся в декабре 1997 г., огромное количество людей подозреваемых в «антигосударственной деятельности» подверглось пыткам и избиениям. Доказательства их вины зачастую фальсифицировались. К осени 2001 г. не менее 7 тысяч человек были осуждены по политическим и религиозным мотивам. Есть основания предполагать, что еще тысячи людей были задержаны или находились под следствием, в ходе которого также подвергались пыткам, но не были в итоге осуждены. Известны имена десятков людей, подозревавшихся как в политических, так и в уголовных преступлениях, которые погибли в первые дни после ареста.

Распространенность одних и тех же видов пыток в разных регионах страны, откровенность и размах, с которыми они применяются, а также отказ судебных и медицинских органов констатировать их или принимать во внимание позволяют предполагать, что применение пыток санкционируется в масштабе всего государства.

Анализ правоприменительной практики и ситуации в правоохранительной системе затруднен неготовностью всех органов правосудия сотрудничать с правозащитными организациями и экспертами. Статистические данные, важные для анализа ситуации, не публикуются в открытых изданиях, а эпизодически попадающая на страницы официальной прессы информация крайне не полна и отчасти фальсифицирована.

Некоторое улучшение ситуации с правами человека, наступившее осенью 2001 г. после присоединения Узбекистана к антитеррористической коалиции, не изменило ситуацию в целом. По прежнему возможен возврат к еще большему нарушению прав человека, как это было после кратковременной и незначительной либерализации режима в 1996 г.

Данный доклад подготовлен Международной лигой прав человека (Нью-Йорк) в сотрудничестве с Правозащитным центром Мемориал (Москва) и при помощи членов различных правозащитных групп из Узбекистана и является альтернативной точкой зрения на официальный доклад о положении с правами человека в Узбекистане, представленный Национальным центром по правам человека Республики Узбекистан. Доклад охватывает период с 1998 по март 2002 г.

2. Законодательство Узбекистана и реальная практика пыток

В соответствии со ст.1. Конвенции «определение "пытка" означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или от третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включается боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно.»

Согласно законодательству Узбекистана пытки в этой стране запрещены и наказуемы.

Узбекистан является участником Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 7 которого запрещает подвергать кого-либо "пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию"[1]. Конституция Узбекистана признает верховенство международного права[2]. В ней содержатся также специальные гарантии против пыток. Статья 26 отдельно запрещает пытки, насилие, другое жестокое или унижающее достоинство человека обращение, каждому гарантируется презумпция невиновности и право на защиту в уголовном процессе. Статья 44 также гарантирует право обжалования в суд незаконных действий государственных органов и должностных лиц[3].

Уголовно-процессуальный кодекс, вступивший в силу 1 июля 1999 г., содержит целый ряд положений, запрещающих применение насилия и принуждения в ходе дознания и предварительного следствия. Статья 17 УПК утверждает, что "судья, прокурор, следователь и дознаватель обязаны уважать честь и достоинство участвующих в деле лиц. Никто не может быть подвергнут пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему честь и достоинство человека обращению. Запрещается выполнение действий или вынесение решений, которые унижают честь и достоинство человека, приводят к распространению сведений об обстоятельствах его личной жизни, ставят под угрозу его здоровье, необоснованно причиняют ему физические и нравственные страдания"[4]. Статья 22 говорит о том, что "запрещается домогаться показаний подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, потерпевшего, свидетеля и других участвующих в деле лиц путем насилия, угроз, ущемления их прав и иных незаконных мер"[5]. Статья 88 запрещает "1) совеpшать действия, опасные для жизни и здоpовья лиц или унижающие их честь и достоинство; 2) домогаться показаний, объяснений, заключений, выполнения экспеpиментальных действий, изготовления и выдачи документов или пpедметов путем насилия, угpоз, обмана и иных незаконных меp"[6].

Принуждение к даче показаний, будь то посредством психологического или иного давления на подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего или любых других участников юридических процедур, является по узбекскому законодательству уголовным преступлением. Статья 235 УК устанавливает за применение "угpоз, нанесение удаpов, побоев, истязаний, пpичинение мучений, нанесение легкого или средней тяжести телесного повpеждения, или иные незаконные действия, совеpшенные дознавателем, следователем или пpокуpоpом с целью вынуждения дать показания", наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет. В случае тяжких последствий наказание может быть увеличено до восьми лет[7]. В статьях 104–111 УК определяются виды посягательств, которые могут рассматриваться как пытка; статья 110 (Истязание) специально посвящена пыткам: "систематическое нанесение побоев или иные действия, носящие хаpактеp истязания..."[8].

УПК РУз не содержит специального запрета на использование в качестве доказательства в суде информации, полученной под пыткой. Однако пленум Верховного суда Узбекистана 2 мая 1997 г. решил, что "... любое доказательство, полученное незаконными средствами, должно быть признано недопустимым и не может быть положено в основу решения суда".

Несмотря на наличие этих положений законодательства, пытки, жестокое и негуманное обращение на стадии предварительного следствия применяются всеми правоохранительными органами. Они используются во всех регионах страны для получения признательных показаний, а также для отказа от нанятых родственниками адвокатов, которые потенциально могут «разрушить дело», построенное на самооговоре. В ряде случаев пытки применяются не только к подследственным, но и к их родственникам и свидетелям. На стадии судебного рассмотрения дел признательные показания (полученные, как правило, с использованием пыток) обычно служат основным доказательством вины подсудимого. Судьи отказываются принимать во внимание заявления подсудимых о применявшихся пытках. Адвокаты (значительная часть которых контролируется следственными органами) не настаивают на проведении медицинской экспертизы и удаления из дел свидетельств, добытых незаконным путем. В колониях исполнения наказания, куда направляется осужденный, сотрудники охраны широко применяют пытки и жестокое обращение как для «профилактики», так и для наказания осужденных. Официальные правозащитные организации (как, например, Национальный центр прав человека) при этом убеждают международную общественность, что ситуация в Узбекистане в целом благополучная и имеет дальнейшую тенденцию к улучшению.



2.1. Пытки на стадии предварительного следствия

Пытки в Узбекистане являются неотъемлемой частью следственных действий всех правоохранительных органов.

Причинами пыток являются:

· низкая квалификация работников правоохранительных органов, не позволяющая им найти иные способы раскрытия преступления, кроме избиения или пыток подозреваемых;

· снисходительное отношение к подобной практике со стороны прокуратуры и судов, позволяющее сотрудникам правоохранительных органов не бояться наказания за совершенное преступление;

· стремление наиболее быстрым способом получить признательные показания и тем самым отчитаться в раскрытии преступления;

· кампания по подавлению политической и религиозной оппозиции, еще больше развязавшая руки сотрудникам правоохранительных органов;

· отсутствие общественного контроля за деятельностью правоохранительных органов со стороны правозащитных организаций и независимых СМИ.

Факторами, способствующими применению пыток, являются:

· несоблюдение сотрудниками правоохранительных органов Уголовно-процессуального кодекса, в частности, аресты и задержания лиц без ордера, отсутствие регистрации задержанных в установленном УПК порядке, использование для допросов ночного времени и неприспособленных помещений;

· отсутствие у адвокатов реальной возможности получить доступ к подзащитному в первые дни после его ареста, пассивная позиция многих адвокатов в ходе следствия и суда, вызванная угрозами со стороны сотрудников правоохранительных органов и соучастием в коррупционной деятельности;

· коррупция, поразившая все звенья правоохранительной системы.



Для скорейшего получения информации о преступлении сотрудники правоохранительных органов проводят задержание подозреваемых и обыски в их жилищах без выполнения требований УПК. При этом нередко улики фальсифицируются (в частности, в качестве повода для задержания весьма часто используется небольшое количество наркотиков), свидетели запугиваются или даже подвергаются побоям и пыткам. Задержанные сутками без какой бы то ни было регистрации, ордера на арест и присутствия адвоката находятся в помещениях отделов милиции, прокуратуры и СНБ. Там они подвергаются продолжительным избиениям и пыткам – целью которых является получение признательных показаний.

Наиболее распространенными пытками являются:

· удары дубинками, руками, ногами или иными предметами в наиболее уязвимые части тела – голову, почки, гениталии, нередко подобные избиения длятся часами и приводят к тяжелым повреждениям внутренних органов и даже смерти;

· удушение – с использованием пластиковых пакетов или противогазов;

· бросание тела на пол с высоты или удары им об стену;

· введение острых предметов в подногтевую ткань;

· избиения дубинками или палками с гвоздями или нанесение множественных уколов другими острыми предметами;

· изнасилование (как в отношении мужчин, так и в отношении женщин) или угрозы применения такового;

· другие формы сексуального насилия (в том числе, например, принудительное раздевании женщин на глазах у родственников,);

· унижение личного достоинства (в том числе допросы обнаженных подследственных);

· угрозы ареста родственников;

· оскорбление религиозных чувств;

· использование электрошока;

· прижигание частей тела открытым огнем;

· помещение подозреваемого в хлорированное или холодное помещение;

· лишение сна, пищи, воды.

Интенсивное применение пыток на первой стадии следствия приводит к многочисленным случаям смертей людей вскоре после их ареста. Наиболее известными из них стали гибель в феврале 2001 г. члена Союза писателей Узбекистана, бывшего руководителя Уйгурского культурного центра в Ташкенте Эмина Усмана, который скончался через три недели после ареста в ИВС МВД от многочисленных ран, и смерть в июне 2001 г. председателя Кашкадарьинского областного отделения Общества прав человека Узбекистана, бывшего народного депутата Узбекистана Шоврика Рузимурадова, который якобы повесился в тюрьме через три недели после своего ареста (на теле родственники обнаружили многочисленные раны). В обоих случаях власти объяснили смерть самоубийством, хотя родственники нашли на телах погибших многочисленные раны и гематомы[9]. Большой резонанс вызвала смерть в изоляторе временного содержания СНБ в г. Ташкент одного из руководителей опозиционной партии «Хизб ут-Тахрир» Н. Сайдаминова, арестованного 29 сентября 2000 г. Родственникам, получившим тело покойного спустя неделю после его ареста и обнаружившим на нем десятки открытых ран и следы пыток, выдали официальную справку, что Сайдаминов, которому не исполнилось и тридцати лет, скончался от сердечного приступа. Позднее один из руководителей СНБ объяснял случившееся попыткой побега.

Зачастую лишь после получения признательных показаний подозреваемому предъявляется постановление об аресте. Попытки жертвы произвола обратить внимание адвоката на применение к нему незаконных методов в ряде случаев пресекаются следствием также с помощью пыток. Арестованного заставляют отказаться от нанятого родственниками адвоката и принять помощь защитника, назначенного следствием, а также подтверждать на суде свои показания. Жалобы прокурору по надзору за деятельностью правоохранительных органов, как правило, не только бессмысленны, но и могут повлечь за собой новые пытки. Перед судом следователи зачастую применяют пытки или угрожают их применением.

Так, например, из 11 человек, осужденных 11 декабря 2000 г. в Ташкентском городском суде, шестеро рассказали, что подвергались пыткам и избиениям в подвале здания МВД в присутствии адвоката Ташкентской городской специализированной транспортной адвокатуры Мавляна Тогаева, «который сказал, что ничего не может предпринять против этих людей, поэтому нужно делать так, как они этого требуют»[10]. М. Тогаев был адвокатом всех подсудимых по этому делу во время следствия, однако на сам процесс не явился[11].

Житель Джизака Насим Джабаков был арестован 12 марта 2000 г. по обвинению в кражах. Он признал свою вину в ограблении трех квартир, а затем выдал сотрудникам милиции украденные вещи. Однако сотрудники милиции Ильхам и Зокир, а также следователь Джизакской городской прокуратуры Фахриддин Исламов не удовлетворились признанием и пытались заставить его взять на себя другие преступления, совершенные в области, в том числе соучастие в убийстве. В частности, в КПЗ городского следственного отдела г. Джизак они надевали ему на голову целлофановый мешок и перекрывали воздух, семь раз бросали на пол, нанесли несколько десятков ударов дубинкой по пяткам, обещали изнасиловать с помощью бутылки из-под шампанского. После получения «признаний» они отвезли его на место убийства и сфотографировали. Затем заставили прочесть текст, написанный на бумаге, и повторить его перед видеокамерой. После обращения Н. Джабакова к прокурору Галлааральского района (на территории которого произошло убийство) его вновь пытали. В результате Н. Джабаков был помещен в колонию-госпиталь КИН-18 (г. Ташкент) с травмой позвоночника, внутренних органов и прогрессирующей слепотой[12].

Наиболее показательными в том, что касается всего вышесказанного, является положение в ИВС ГУВД г.Ташкента, в ИВС в здании МВД и СИЗО СНБ в Ташкенте. В трех этих учреждениях провозащитными организациями зафиксировано широкомасшабное применение пыток в период 1998-2002 гг., которое в нескольких случаях закончилось смертями подследственных, однако не известно ни о каких мерах, которые государство принимало бы для исправления этой ситуации.

Характеризуя обстановку, сложившуюся в ИВС МВД, адвокат Х. Зайнутдитнов писал в своем очередном заявлении:

«О свидании же с подзащитным наедине, гарантированном уголовно-процессуальным законом, на которое адвокат и обвиняемый имеют право в неограниченном количестве, в здании МВД и мечтать не приходится. В изоляторе временного содержания МВД РУз за десять лет работы в адвокатуре мне ни разу не удавалось получить свидание наедине со своим подзащитным. В таком изоляторе по уголовно-процессуальному закону нынче разрешается содержать людей до 10 дней (раньше, до 1995 г., было до 3 дней), а фактически некоторых содержат даже более двух месяцев. В ИВС МВД за содержанием заключенных нет даже формального прокурорского надзора, это делает содержащихся там на длительные сроки практически бесправными»[13]. Х. Зайнутдинов, прославившийся бескомпромисной защитой узников совести, скоропостижно скончался в 2001 г. При этом есть основания предполагать, что он был отравлен[14].

2.2. Пытки в местах исполнения наказания

В местах исполнения наказания – тюрьмах и колониях – пытки также используются чрезвычайно широко как для поддержания дисциплины, так и для «воспитательной работы» с осужденными.

Наиболее распространенными причинами применения пыток в местах заключения является:

· отсутствие реального контроля за деятельностью администрации со стороны государственных органов, общественных организаций, независимых СМИ;

· требование проведения «воспитательной работы» по отношению к узникам совести в рамках общегосударственной кампании «по борьбе с экстремизмом».

Факторами, способствующими применению пыток, являются:

· принудительный труд, которым обязаны заниматься заключенные;

· коррупция лагерной администрации, которая использует находящуюся в колонии бесплатную «рабочую силу» для извлечения личной выгоды.

Наиболее распространенными поводами для применения пыток являются:

· нарушение (даже незначительное или мнимое) правил внутреннего распорядка;

· невыполнение норм на производстве;

· приверженность определенным политическим и/или религиозным взглядам.

В местах исполнения наказания применяются те же пытки, что и на предварительном следствии, однако здесь значительно чаще практикуется избиение с помощью дубинок, а также помещение заключенного в неблагоприятные условия – в холодные или залитые водой карцеры (например, в КИН-7 (женская колония, Ташкент), а также в КИН-47 и КИН-48, расположенных в Навоийской области). Кроме того, в местах заключения весьма распространены различные меры жестокого обращения, порожденные фантазией администрации колоний, например, многочасовое «стояние на посту» (то есть на одном месте) провинившихся заключенных (КИН-61, Кашкадарьинская область), «бега», когда заключенные должны соревноваться, кто из них больше пробежит с другим тяжелым заключенным на руках (КИН-48), и прочее.

2.2. Наказания и заключение в законодательстве и практике Узбекистана

Хотя в статье 42 Уголовного кодекса Узбекистана утверждается, что «наказание направлено на исправление осужденных», реальная работа по их воспитанию не ведется. Во многих случаях суды выносят неоправданно жестокие приговоры. Условное наказание, штрафы и оправдание подсудимых в практике судов встречаются весьма редко. Вопреки утверждениям авторов доклада Национального центра по правам человека Узбекистана, целенаправленной работы по социальной адаптации осужденных, изучения и коррекции их психологии или обучения профессиональным навыкам в колониях не ведется. Сообщение авторов доклада о наличии в штате колоний психолога, возможно, является правдой, однако ни один из 30 заключенных, опрошенных корреспондентами ПЦ «Мемориал» в рамках проекта по изучению ситуации в местах заключения в Узбекистане, не упомянул о нем или о его работе.

Досудебным наказанием для большинства подследственных является факт ожидания суда в переполненных СИЗО, что нередко способствует появлению у них различных тяжелых заболеваний. Освобождение под залог до суда используется очень редко.

В качестве наказания весьма часто используется максимальный срок, предусмотренный законодательством. Особенно очевидно это демонстрируют дела в отношении политической оппозиции, когда юноши 18–20 лет получали за распространение листовок (обычно это была их первая судимость) сроки в 12–18 лет лишения свободы в колониях строгого режима.

Особое беспокойство вызывает сохранение в законодательстве Узбекистана смертной казни. Хотя с 1998 г. Узбекистан существенно продвинулся по пути ликвидации смертной казни в стране, в частности, количество статей Уголовного кодекса, по которым она применяется, уменьшилось с 13 до 4, до сих пор она применяется к подсудимым по такой часто встречающейся статье, как 97 (2) – «убийство при отягощающих обстоятельствах», а также по статье 155 (терроризм). До сих пор Узбекистан не опубликовал статистику о количестве заключенных, приговоренных к смертной казни, и не предоставил международным организациям доступ к делам лиц, осужденных по «расстрельным» статьям. Между тем именно по делам по ст. 97 (2) и 155 применение пыток на стадии предварительного следствия фиксируется чаще, чем по другим статьям уголовного кодекса. Например, в отчете организации Human Rights Watch, равно как и в материалах из других источников, подробно описаны дела жителей Ташкента А. Орлова (несовершеннолетний, в настоящее время в заключении) и Д. Чикунова (казнен в июле 2000 г.), которые обвинялись по ст. 97 (2). Оба подсудимых подверглись пыткам. По делу Орлова также пытали его мать и еще пятерых свидетелей обвинения. Другим примером может служить дело Ойбека и Уйгуна Рузметовых (г. Ургенч), приговоренных к смертной казни в июле 1999 г. На следствии пытали не только их, но и их жен и родителей.



3. Законодательные, административные и судебные меры по предотвращению

пыток



3.1. Законодательная защита от пыток и нарушения прав человека в юридической системе

Как говорилось выше, законодательство Узбекистана содержит положения, запрещающие пытки, и предусматривает меры по их предотвращению. Подобные положения содержатся в Конституции, Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах, Кодексе об административной ответственности, многочисленных Законах (о прокуратуре, судах, адвокатуре и прочее). Проблемой остается разница между декларируемыми положениями и реальной практикой. Кроме того, система правоохранительных органов нуждается в глубоком реформировании. В том числе необходимы меры, направленные на соблюдение действующего законодательства, а также на разделение функций различных правоохранительных органов. Подобными мерами могли бы стать:

· обязательное получение в суде ордеров на арест и проведение обыска;

· лишение прокуратуры права на проведение следственных действий в отношении населения и усиление ее функций по контролю над правоохранительными органами;

· обязательное медицинское освидетельствование задержанных по подозрению в совершении уголовного преступления на срок более 6 часов.



3.2. Административные меры по предупреждению пыток и нарушений права на защиту

Совершенно очевидно, что принимаемые сейчас административные меры недостаточны для предупреждения пыток. Сотрудники правоохранительных органов, чей уровень образования (как юридического, так и общего) обычно невысок (что, например, демонстрируют составленные ими обвинительные заключения, значительная коллекция которых находится в распоряжении ПЦ «Мемориал»), в своей деятельности, как правило, руководствуются инструкциями министерства и сложившейся практикой. Уровень своих знаний они могут повышать лишь с помощью еженедельных образовательных лекций, которые на деле являются рудиментом советских «политинформаций» и дают в большей степени пропагандистскую накачку, нежели юридические знания. В настоящее время в структурах правоохранительных органов царит круговая порука в отношении своих коллег. Немногочисленные случаи осуждения сотрудников МВД и прокуратуры (о мерах в отношении работников других правоохранительных структур нет вообще никакой информации) за жестокое обращение с задержанными, подследственными и осужденными диктуются скорее пропагандистскими целями в отношении международного сообщества, нежели реальным желанием искоренить это явление.

Для противодействия практике применения пыток правоохранительными органами необходима серьезная административная реформа внутри МВД, СНБ и прокуратуры. Она должна включать в себя отмену практики обязательного и контролируемого вышестоящими инстанциями «процента раскрываемости преступлений», в погоне за которым следователи стремятся раскрыть максимальное количество дел, нередко применяя для этого незаконные методы. Кроме того, должны быть пересмотрены служебные инструкции правоохранительных ведомств, в которых должен быть сделан больший акцент на незаконность применения пыток.

Необходимо провести масштабные мероприятия по повышению квалификации сотрудников правоохранительных ведомств. Возможно, они должны начаться с переаттестации персонала, в том числе при помощи международных организаций. В процессе переподготовки необходимы как ситуационные тренинги, так и общее повышение уровня знаний в области юриспруденции. Известные случаи осуждения сотрудников правоохранительных органов должны не только доводится до сведения всей правоохранительной системы Узбекистана, но и становится предметом обсуждения на специальных семинарах. Отделы внутренних расследований правоохранительных ведомств должны активизировать свою работу по предотвращению пыток. Известные случаи осуждения сотрудников правоохранительных органов за применение пыток должны освещаться СМИ и анализироваться на страницах специализированных изданий.

Статистические сведения о количестве сотрудн